Гондолин, каменный колокол горной долины.
В небо посмотришь - там звёзды былого
Выткали тонким узором забытое имя.
Ветер пригоршней пепла развеял забытое слово.
Долгожданный и долгостройный отчёт всё-таки написан. Очень большой и скорее всего весьма сумбурный, но я просто обязана была вылить это всё в текст, чтобы меня не порвало на много маленьких котиков. Как оказалось, проговаривать это словами в людей было не достаточно.)
Это было сильно. От этого так просто и не отойдёшь теперь. Эта игра принесла мне столько, что теперь я буду разгребать, наверное, не один месяц, если не дольше.
Этот город, его жители и его история, которая у нас получилась, стоила каждой бессонной ночи, каждой потраченной нервной клетки, каждого вложенного усилия и сверх-усилия. Не могу надивиться на процессы, происходящие всё это время внутри меня: столько было вложенных физических, эмоциональных, да банально даже материальных ресурсов, и вот в обмен на это, оторванное от себя, ты получаешь нечто совершенно иное качественно. Что-то неизмеримо выше, больше, мощнее. Такой сумасшедший по своей значимости ресурс, что стоит только подумать об этом, как хочется разрыдаться. Как это, чтобы вот это всё - мне? Чтобы вот это всё - теперь я? Этакая внутренняя тектоника: очень большие и смыслообразующие сдвиги. Личность-образующие, я бы даже сказала.
Немного души нараспашку.И всё кажется, что не смогла, не дотянула, не додала, не выложилась по полной. Хотя прекрасно понимаю, что именно что по полной. Насколько смогла и даже больше, сжав в кулаке все свои страхи и слабости, какие у меня были, я приехала и смотрела им в лицо. Смеялась вместе с ними и держала их за руки. И страхи отступили. И от слабости нашлась дорога к силе. Нет, я сейчас не про персонажа, если вам так показалось. Я сейчас про саму себя, ту Янтарью, которая играла некоего целителя и витражника Арьялассэ. Про ту себя, которая в первый день пыталась не забиваться в углы, чтобы порыдать там от страха, от количества людей, от необходимости взаимодействия, инициативы и принятия решений. Про ту себя, которая очень плавно, почти незаметно для себя (а уж для окружающих - и подавно, наверное) из состояния "лечь и зарыдать" въехала в состояние полной свободы и единения с творящейся на полигоне историей. И это одно из самых сильных переживаний, что я увезла с полигона.Жаль, что взаимодействий получилось всё-таки маловато. Сейчас я понимаю, что могла бы пообщаться с большим числом народа, навести больше контактов, поучаствовать в большем количестве историй. Могла бы чаще пересекаться с названной сестрой, леди Золотого Цветка, которую зовут таким же кратким именем - Алассэ, и которая была невероятно прекрасна. Могла бы пойти поучиться у Росэдэль играть на арфе (или хотя бы посмотреть, блин, а то только издалека слушала
) Могла бы, в конце концов, больше пообщаться с ДГМ, потому что они просто клёвые были.)) Но получилось так, как получилось потому, что только под конец я разыгралась, осмелела, и меня наконец-то попустило. Сейчас я вижу множество моментов, которые надо было исправить и множество вещей, которые хорошо было бы сделать, но тут ведь как)) Тогда я физически
и психически))) не могла этого всего сделать, а сейчас что толку уже мечом после битвы махать. Зато теперь я знаю, как поправить многие косяки, как действовать в следующий раз, чего бы мне хотелось сыграть и вообще "а что, так можно было?"
И показателем того, как же сильно меня вштырило, можно считать сон, приснившийся на полигоне в первую ночь. Сплю я, значит, в пожизнёвой палатке. Открываю глаза и вижу, как в палатку просовывается фигура в фиолетовой вуали, вся закутанная в ткань с ног до головы. Она наклоняется ко мне, низко-низко, так что лёгкая ткань щекочет мне лицо, но её лица я не вижу за слоями этой самой ткани, и начинает шелестящим и наводящим полнейшую жуть голосом вещать: "Этот город падёт! Ему суждено сгинуть в огне, и вы все будете гореть!", ну и всё в таком духе. Я просыпаюсь с бешено колотящимся сердцем, вижу ту же самую палатку, только фигуры, естественно, нет. Мда, вот такой сон-во-сне я вижу реально впервые.
Но самое главное - это то, что у меня всё-таки получилось сыграть Арьялассэ таким, каким я его хотела показать: весёлым и оптимистичным, иногда чересчур беспечным, столкнувшимся с множеством сложностей как внутренних, так и внешних. Во всяком случае, изнутри он ощущался именно так, надеюсь, что окружающие его таким и видели. И, что интересно, его история рассказана до конца. Она сложилась в красивый и цельный узор, и я могу точно сказать, какой будет его дальнейшая жизнь, основываясь на произошедших событиях.
История Арьялассэ. Случаи из жизни, взгляд изнутри и "прогноз на будущее".)))Первая ночь, когда Арьялассэ кипятил в Палатах Исцеления воду на отвары, а за елями вставала луна, и вокруг бегали ежи. Он сидел и пел что-то про ночь, танцы и чай, рифмуя строчки на ходу, просто потому что было хорошее настроение и хотелось петь. Я этого никогда не умела. А он умел. А потом были истории у костра и ожидание ушедших на битву, которые вернутся, конечно же, с победой, а как же иначе, если они - воины Гондолина. Но в один миг всё изменилось, воздух наполнился тревожными криками, и мне слышался протяжный голос рога, хотя я не уверена, что в этой реальности он был. Дальше - страшные минуты в целятне, когда раненых было слишком много, а рук - мало, и внутри бушевала паника, потому что всё прочитанное о разных видах травм, разом вылетело из головы, и только руки промывали, зашивали, бинтовали... Страшное и сильное воспоминание. Думаю, так и было там, ведь никто не думал, что война обернётся такими потерями. Бессчётными слезами.
Я, если честно, смутно помню, сколько раз я ещё кого-то целил в Палатах. Я был там не всегда, а все пациенты слились в один поток из тех, кому нужна помощь. Зато отлично помню тихие моменты, когда мы с Хэледвен наводили порядок и заваривали себе травы, в кое-то веке не как лекарства, а как обычный чай. Помню наши замечательные "советы целителей", когда мы собирались полным составом и обсуждали разные вопросы, и как Глорфиндель-сенсей XD травил байки. Мне вообще очень нравилась наша целятня, очень нравились взаимодействия со старшей целительницей и с бывшим учителем, и мне хочется сказать им огромное спасибо за это. Эйлинн, .Воробей., реально, спасибо, вы невероятно клёвые!)) Мне казалось, что разговоры получились достаточно правильными и достаточно яркими, хотя я совершенно не представляю, выглядели ли они так в самом деле, со стороны других игроков, или же были такими только в моей голове.
Очень важными оказались слова Глорфинделя, сказанные даже не мне, а другому целителю на счёт сохранения целительского дара и участия в сражениях. "Убивая тварей, ты лечишь эту землю", сказал он. И хотя этот внутренний ответ себе не был ответом лично для Арьялассэ, но он направил мысли в правильную сторону. Арьялассэ найдёт свой ответ позже, гораздо позже, уже за стенами города, но сделает это во многом благодаря этим словам учителя.
А ещё был очаровательный момент, когда в Палаты пришли учиться лекарскому делу заинтересованные юные лица. Мы как раз в то время готовили стратегический запас бинтов, разрезая большое полотнище на полосы, поэтому на вопрос "с чего начать обучение" ответ был очевиден: с азов, то есть со сматывания бинтов! Меня кстати, очень поставил в тупик вопрос: "Кто у вас главный целитель? Арьялассэ, наверное?" Видимо, это из-за того, что я там громче всех звучал и невольно привлекал к себе внимание, не знаю.))) Так-то, мне казалось, я всё время лажал. А ещё так ни разу за игру и не использовал дар, потому что я очковала, и вообще моя система с отыгрышем рисованием провалилась, ну да и балгори с ней.
И очень мило мы повзаимодействовали с нандо Энатаром. Его история тоже потрясла Арьялассэ до глубины души, и он таскал своему загадочному приятелю еду за стены города, а потом обучал созданию витражных светильников.)) Жаль только, что история жизни Энатара и его позиция поставили его настолько в тупик, что дискуссии особой не получилось. Я слегка тупанула и не смогла разобраться в собственном и персонажном мнении на счёт деяний Тургона, на счёт казни Эола и всей этой истории в целом. Но эти разговоры тоже повлияли на Арьялассэ и помогли ему найти правильные ответы и вообще сориентироваться в мире за пределами городских стен.
Ещё одним очень важным моментом, повлиявшим, видимо, на исход истории, был случай с Ровэлиндэ, дочерью нашего лорда Эгалмота и леди Айвендэ. Мы тогда вместе с ней отправились в город на праздник, и я должен был присматривать за ней, потому что с ней было не всё в порядке после возвращения из плена. Но я так погрузился в царящее вокруг веселье, заслушался музыкой, засмотрелся на акварели Койрэ, что когда меня тронула за плечо фигура в фиолетовой вуали и сказала, что Ровэлиндэ уснула прямо тут и не просыпается, я никак не отреагировал почти. И только через какое-то время до меня вдруг дошло, что всё плохо. Я кинулся к Айвендэ, которая справедливо наорала на меня и, как опытная плетельщица снов, кинулась за дочерью на Тропу Снов... где её не нашла. И вот тут я понял, что дело совсем труба. О___о Ровэлиндэ потом таки вернулась. Мать вместе с Койрэ и Хэледвен вытащили её из её кошмаров и в итоге помогли побороть тронувшую её Тьму. А я просто стоял позади, опустив руки, потому что видел, что помочь ничем не могу. Дров наломал сам, а исправить не смог. И это был сильнейший удар на самом деле. В тот момент Арьялассэ осознал, что всё именно так, как говорил Глорфиндэль: мы слишком расслабились в этом городе, мы забыли, зачем он вообще изначально был построен, и никто тут уже не готовится дать отпор Врагу, все просто прячутся за стенами. Я понял, что не выполнил долг целителя, что девушка, которую мне доверили, могла умереть по причине моей халатности, что я размяк и потерял хоть какую-то концентрацию на происходящем вокруг. Поэтому, когда все двинулись праздновать на Главную площадь, я вернулся на стрельбище, где совсем недавно лорд Эгалмот показывал мне как обращаться с луком, и стал тренироваться. В тот момент я дал себе слово, что я так или иначе буду защищать тех, кто рядом со мной, и больше не допущу подобных ошибок. Я знал, что навык стрельбы помимо всего прочего поможет мне отточить концентрацию, внимание и ощущение текущего момента, поэтому тренировался, пока не стало совсем темно. И только после этого, когда на душе полегчало, я смог отправиться на праздник. Самое интересное, что я действительно держала лук первый раз в своей жизни. И после вот этих двух тренировок - с лордом и с собственной мятущейся душой - мне допустили лук в боёвку. Я аж прифигела, если честно.))
Крайне внезапно всплыла любовная линия. Вообще-то я ничего такого не планировала, Арьялассэ должен был быть влюблён исключительно в город, но как-то так вышло, что одна дева родом с Митрима положила на него глаз, а он оказался не против. И там получилось, как по мне, несколько красивых моментов. Во-первых, в ночь после битвы, когда он присматривал за ней в целятне и объяснял, что это таки Гондолин, а не Аман и не Мандос, и да, здесь говорят на квенья.) И во-вторых, обещанный витраж с видом на озеро Митрим, чтобы она могла смотреть в окно своего гондолинского дома и видеть родные земли. Правда, технически это получился фэйл, ибо краски никак не желали застывать, в итоге так и стекли, да ещё и тарелку с печеньем. XD И вообще заниматься крафтом как-то не очень получалось на игре. Тяжело что-то мастерить на полигоне всё-таки, слишком много стрессогенных факторов и рабочего места нормального нет. Это на Эрегионе у нас была шикарная кузня.))
Зато у нас потом была прикольная свадьба, когда в наш Дом Небесной Дуги припёрся чуть ли не весь город, включая короля, Эарендиля с родителями и ещё целой кучи самого разного народа. Было весело, и все даже поместились под крышей, прячась от дождя.))
На самом деле, я до последнего не знала, как повернётся история, и что случится с Арьялассэ. Если честно, я почти до конца была уверена, что он если не сложится, то сломается. Но этот удачливый товарищ умудрился отхватить себе самую лучшую из возможных концовок: он остался жив и окреп духом.
Когда стало понятно, что эвакуация части жителей неизбежна, Арьялассэ никак не мог решить, остаётся ли он с обороняющими город или уходит в качестве сопровождающего целителя с отступающей группой. Когда на сборе его выбрали в качестве уходящего, он в первый миг хотел возразить, но проглотил слова. Почему-то, я даже сама толком не поняла, почему. Что-то внутри ему подсказывало, что так будет правильно, что он нужен там.
Я думала, штурм будет дольше. Все, в общем-то, так думали. Что будет оборона, что будем оттаскивать раненых от стен в проулки и лечить. Но вышло иначе: стремительно и страшно. Леди Идриль очень быстро собрала всех, неспособных сражаться, кликнула меня, и мы побежали к тайному ходу. Страшно было и потом, когда мы шли вдоль тропы и прятались среди деревьев, и когда видели слуг Врага, и когда мёртвые вереницей шли в Мандос. Последних Арьялассэ не видел, конечно же, но чувствовал стопроцентно. А потом до нас добрались успевшие бежать из города, сначала одна группа, а потом вторая. И вот во второй была раненая Росэдель, и вот тут начинается очередной момент. Как она падает, словно подкошенная, потому что силы кончились, и только цепляется отчаянно за свой лук, как за главную цель: остаться в живых, чтобы защищать уходящих. И как я сжимаю крепче её руку на этом луке, перетягиваю жгутом ногу и начинаю зашивать, пока кто-то другой поддерживает в ней силы целительской песней. Как говорю ей какой-то поток слов, чтобы она держалась и не вздумала умирать, и как она нужна нам для защиты беженцев, ведь у нас так мало воинов - почти все остались в городе. А потом кто-то из стоявших сзади вдруг начинает тихо петь молитву к Элберет. "О, Элберет Гилтониэль, что видит все мои пути, в темнице ночи, в чёрной мгле надеждой ясною свети..." И песню подхватывает сначала один, потом второй, потом все остальные... Тихо, чтобы не услышали враги, но с такой надеждой, с такой болью в голосе, что у меня до сих пор мурашки бегут и слёзы наворачиваются, когда я вспоминаю об этом. Арьялассэ зашивал рану на ноге Росэдель и тоже пел. И плакал.
А потом мы шли дальше. И проходя мимо Мандоса, где стояли за вуалью наши павшие, мы слышали, как они поют "А когда прорастёт трава..." И это было уже выше всякого предела. Я честно думала, что это постановочный момент, но нет, так совпало, и наши мёртвые тоже очень удивились, когда увидели отряд спасшихся, выворачивающий из-за поворота. Слёзы уже лились просто потоком, и Арьялассэ шёл, сжимая кулаки чуть не до крови от врезающихся в ладони ногтей, ощущая у себя в голенище сапога кинжал, подаренный названной сестрой, и сердцем пульсировало внутри то обещание: защищать тех, кто рядом, во что бы то ни стало.
Он вынес Гондолин с собой, в своей душе далеко за пределы долины. Опять же после одного из разговоров с Глофинделем (вот вроде ж было их не так-то и много, но насколько сильно они повлияли на Арьялассэ! Сразу видно, учитель был очень правильный и очень близкий 
) он долго думал на тему того, что важнее: жизни отдельно взятых эльдар или всё-таки город-символ, который они построили, который нёс надежду всему Белерианду одними лишь только слухами о своём существовании. Живые бесконечно ценны, но ведь не вечны, они умирают рано или поздно в эти страшные времена. А Гондолин хоть и может простоять дольше живых, хоть и являет собой уникальную драгоценность, всё-таки тоже может быть найден и разрушен, поскольку всё-таки материален. Но в конце концов он нашёл для себя правильный ответ: идея Гондолина, образ Гондолина. Сам факт того, что город существовал, что он был возможен и случился здесь, далеко за пределами Амана и давал надежду всем. И эта идея, уносимая в сердцах его жителей - и есть самое ценное. То, что можно и нужно унести с собой, так сохранить разрушенный до основания Гондолин. Так становится возможным донести его свет и образ буквально до каждого жителя Белерианда. И на этот свет Арьялассэ потом опирался всегда, когда кого-либо целил. И все витражи, что он потом делал, были про Гондолин. Хотя, кошмары про горящие стены и улицы, наводнённые тварями, снились ему потом до конца дней.
В конце концов беглецы вышли на берег моря. И глядя, как маленький Эарендиль бегает в прибое, смеётся, и как море играет с ним, Арьялассэ, который с тех пор звался исключительно синдарской, более жёсткой по звучанию и более уместной во внешнем мире версией имени - Арагласс - стоял и рыдыл, сам не понимая, почему ему кажется, что он видит что-то бесконечно, глобально важное. Что-то, что повернёт историю.
Наш маленький Эарендиль - это вообще отдельная песня! Совершенно потрясающий, абсолютно правильный маленький мальчик! Игрок просто божественно сумел его сыграть, у меня слов нет, я тащилась и офигевала всю игру! 
____
Он станет потом очень хорошим целителем, и будет во многом похож на своего учителя, лорда Глорфинделя. Он овладеет луком и коротким клинком, сохранив при этом свой целительский дар, найдя свой собственный ответ на внутреннее противоречие "целитель не должен убивать" (я, правда, так и не докопалась, какое.) Но по окончании Первой Эпохи он сядет на корабль, уплывёт в Аман и более не покинет его.Спасибо,
firnwen. Спасибо,
ninquenaro. Вы вообще какие-то нереальные!
___
Спасибо всем, с кем поигралось, и даже тем, с кем не успелось.)) Спасибо, жители (и не_жители
) Гондолина. Спасибо вам за то, что вы сделали эту игру. Практически невозможно описать словами то, что она мне принесла.
07.07.2018 в 00:06
10.07.2018 в 20:25
11.07.2018 в 00:03
З.Ы. Дом был офигенен!
11.07.2018 в 01:05
нормальным эльфомдругими за языки затрепаться, а есть вот ты — ой, что это?11.07.2018 в 01:12
11.07.2018 в 01:30